dm-element.ru

Однобибл М., Кунгурцева В. Транквилин

В состав сборника входят две повести и два рассказа, объединенные общей темой, мужским и женским взглядом на одно чувство. И романтический "Сад", и радикальный "Транквилин", и парадоксальная "Колония", и почти документальные "Два монастыря", - так или иначе повествуют о любви. "В повести "Сад" символика естественно перекликается со зримыми и знакомыми, порой даже брутальными реалиями нашего сегодняшнего быта, - в этом один из приемов прозы, искусной и самобытной. (…) Рассказ "Транквилин" - яркий образец игровой, модернистской прозы. (…) "Колония" - вовсе не антиутопия, как кажется на первый взгляд, возможно, это наше восприятие окружающей действительности" (Александр Рекемчук).

Однобибл М., Кунгурцева В. Транквилин

В состав сборника входят две повести и два рассказа, объединенные общей темой, мужским и женским взглядом на одно чувство. И романтический "Сад", и радикальный "Транквилин", и парадоксальная "Колония", и почти документальные "Два монастыря", - так или иначе повествуют о любви. "В повести "Сад" символика естественно перекликается со зримыми и знакомыми, порой даже брутальными реалиями нашего сегодняшнего быта, - в этом один из приемов прозы, искусной и самобытной. (…) Рассказ "Транквилин" - яркий образец игровой, модернистской прозы. (…) "Колония" - вовсе не антиутопия, как кажется на первый взгляд, возможно, это наше восприятие окружающей действительности" (Александр Рекемчук).

Кунгурцева Вероника Юрьевна, Однобибл Михаил Транквилин

В состав сборника входят две повести и два рассказа, объединенные общей темой, мужским и женским взглядом на одно чувство. И романтический "Сад", и радикальный "Транквилин", и парадоксальная "Колония", и почти документальные "Два монастыря", - так или иначе повествуют о любви. "В повести "Сад" символика естественно перекликается со зримыми и знакомыми, порой даже брутальными реалиями нашего сегодняшнего быта, - в этом один из приемов прозы, искусной и самобытной. (…) Рассказ "Транквилин" - яркий образец игровой, модернистской прозы. (…) "Колония" - вовсе не антиутопия, как кажется на первый взгляд, возможно, это наше восприятие окружающей действительности" (Александр Рекемчук).

Однобибл М., Кунгурцева В. Дольмен

Елена, пожилая женщина, получившая в наследство домик, находит в печи не до конца сгоревшую таинственную книгу и, воспользовавшись рецептом из нее, становится подростком. Жизнь и приключения старушки в теле девочки, - которой приходится заново налаживать отношения с семьей, а также вновь отправляться в школу, причем на ее пути то и дело возникают чудовища, то ли мифические, то ли вполне реальные, - составляют сюжет этой кавказской феерии.

Однобибл М., Кунгурцева В Киномеханика

Действие романа разворачивается в 1970-е годы. Интрига так или иначе затрагивает судьбы обширной галереи действующих лиц, каждого - со своей загадочной и драматической историей, своими терзаниями, заблуждениями, своими пороками и страстями. Начинаясь как стилизованная история предательства и мести, сюжет преодолевает пороги детективных коллизий и постепенно входит в русло вполне земного, даже натуралистического реализма и, проведя читателя сквозь физические и душевные страдания персонажей, когда уже кажется, что все обречены и выхода нет, вдруг совершает новый поворот.

Однобибл М., Кунгурцева В. Дольмен

Елена, пожилая женщина, получившая в наследство домик, находит в печи не до конца сгоревшую таинственную книгу и, воспользовавшись рецептом из нее, становится подростком. Жизнь и приключения старушки в теле девочки, - которой приходится заново налаживать отношения с семьей, а также вновь отправляться в школу, причем на ее пути то и дело возникают чудовища, то ли мифические, то ли вполне реальные, - составляют сюжет этой кавказской феерии.

Однобибл М., Кунгурцева В Киномеханика

Действие романа разворачивается в 1970-е годы. Интрига так или иначе затрагивает судьбы обширной галереи действующих лиц, каждого - со своей загадочной и драматической историей, своими терзаниями, заблуждениями, своими пороками и страстями. Начинаясь как стилизованная история предательства и мести, сюжет преодолевает пороги детективных коллизий и постепенно входит в русло вполне земного, даже натуралистического реализма и, проведя читателя сквозь физические и душевные страдания персонажей, когда уже кажется, что все обречены и выхода нет, вдруг совершает новый поворот.

Однобибл Михаил Транквилин

В состав сборника входят две повести и два рассказа, объединенные общей темой, мужским и женским взглядом на одно чувство. И романтический "Сад", и радикальный "Транквилин", и парадоксальная "Колония", и почти документальные "Два монастыря", - так или иначе повествуют о любви. "В повести "Сад" символика естественно перекликается со зримыми и знакомыми, порой даже брутальными реалиями нашего сегодняшнего быта, - в этом один из приемов прозы, искусной и самобытной. (…) Рассказ "Транквилин" - яркий образец игровой, модернистской прозы. (…) "Колония" - вовсе не антиутопия, как кажется на первый взгляд, возможно, это наше восприятие окружающей действительности" (Александр Рекемчук).

Кунгурцева Вероника Юрьевна, Однобибл Михаил Киномеханика

Действие романа разворачивается в 1970-е годы. Интрига так или иначе затрагивает судьбы обширной галереи действующих лиц, каждого - со своей загадочной и драматической историей, своими терзаниями, заблуждениями, своими пороками и страстями. Начинаясь как стилизованная история предательства и мести, сюжет преодолевает пороги детективных коллизий и постепенно входит в русло вполне земного, даже натуралистического реализма и, проведя читателя сквозь физические и душевные страдания персонажей, когда уже кажется, что все обречены и выхода нет, вдруг совершает новый поворот.

Однобибл Михаил, Кунгурцева Вероника Юрьевна Дольмен

Елена, пожилая женщина, получившая в наследство домик, находит в печи не до конца сгоревшую таинственную книгу и, воспользовавшись рецептом из нее, становится подростком. Жизнь и приключения старушки в теле девочки, - которой приходится заново налаживать отношения с семьей, а также вновь отправляться в школу, причем на ее пути то и дело возникают чудовища, то ли мифические, то ли вполне реальные, - составляют сюжет этой кавказской феерии.

Однобибл М. Очередь

Финалист «Национального бестселлера» 2016 года, роман Михаила Однобибла совершенно особенный, возникший, как считает автор, «из разницы ощущений гор и города». Потрясающий, гипнотизирующий, затягивающий в свой мир текст. Антиутопия о современном мире. Слог обволакивает, погружает в сюжет и больше не отпускает. «Очередь» сразу же назвали «кафкианским романом, написанным языком Платонова». Действие разворачивается в городке дальнего Подмосковья 8 апреля 1980 года. Но это лишь условность. Время и место действия могут быть любыми. Большая часть жителей города проводит свою жизнь в бесконечной очереди с ее странными, абсурдными законами. Тысячи людей стоят в очереди в пятиэтажку, Космонавтов, 5. Стоят — не то слово: сидят на деревьях, лежат на крышах соседних сараев. Иной жизни горожане не знают и считают происходящее с ними естественным. Некий учетчик, заплутав в метель, случайно попадает в этот город, где его силой вынуждают встать в очередь, и, что бы он ни предпринимал, очередь уже не отпускает свою добычу, а его рассказы о свободной жизни за пределами города горожане считают безумными. Главный герой не хочет оставаться в городе и пытается выбраться, ведя борьбу за освобождение. «Главный герой "Очереди" — регулятивная сила природы, — говорит автор. — Сила, которая попала в город и очень удивилась от того, что там происходит». Роман Однобибла жесткий, сложный, многосмысловой, но, несомненно, заслуживающий внимания читателей.

Очередь. Однобибл М.

Однобибл М. Очередь

Финалист «Национального бестселлера» 2016 года, роман Михаила Однобибла совершенно особенный, возникший, как считает автор, «из разницы ощущений гор и города». Потрясающий, гипнотизирующий, затягивающий в свой мир текст. Антиутопия о современном мире. Слог обволакивает, погружает в сюжет и больше не отпускает. «Очередь» сразу же назвали «кафкианским романом, написанным языком Платонова». Действие разворачивается в городке дальнего Подмосковья 8 апреля 1980 года. Но это лишь условность. Время и место действия могут быть любыми. Большая часть жителей города проводит свою жизнь в бесконечной очереди с ее странными, абсурдными законами. Тысячи людей стоят в очереди в пятиэтажку, Космонавтов, 5. Стоят — не то слово: сидят на деревьях, лежат на крышах соседних сараев. Иной жизни горожане не знают и считают происходящее с ними естественным. Некий учетчик, заплутав в метель, случайно попадает в этот город, где его силой вынуждают встать в очередь, и, что бы он ни предпринимал, очередь уже не отпускает свою добычу, а его рассказы о свободной жизни за пределами города горожане считают безумными. Главный герой не хочет оставаться в городе и пытается выбраться, ведя борьбу за освобождение. «Главный герой "Очереди" — регулятивная сила природы, — говорит автор. — Сила, которая попала в город и очень удивилась от того, что там происходит». Роман Однобибла жесткий, сложный, многосмысловой, но, несомненно, заслуживающий внимания читателей.

Однобибл М. Очередь: роман

Обостренный интерес книжников сфокусировал на этой книге литературный критик Лев Данилкин: он в рукописи выдвинул "Очередь" на премию "Национальный бестселлер". Имеет ли вообще рукопись право на звание бестселлера? Вот чуть не получила, была одним из двух главных претендентов на лавры. А когда победителем, с перевесом в один голос, был назван Леонид Юзефович, он счел необходимым заявить: "Если бы председателем жюри был я, то присудил бы победу Михаилу Однобиблу". Роман совершенно особенный, возникший, как считает автор, "из разницы ощущений гор и города", писавшийся шестнадцать лет на удаленной станции Кавказского заповедника и краткому пересказу не поддающийся. В центр повествования забрел, по словам автора, "последний нормальный человек - учетчик сезонных бригад". Что из этого вышло? Вышла "Очередь" - "серьезная, странная и страшная книга о той очереди, в которой стоим мы все и которая называется жизнью" (Сергей Волков).

Однобибл М. Очередь: роман

Обостренный интерес книжников сфокусировал на этой книге литературный критик Лев Данилкин: он в рукописи выдвинул "Очередь" на премию "Национальный бестселлер". Имеет ли вообще рукопись право на звание бестселлера? Вот чуть не получила, была одним из двух главных претендентов на лавры. А когда победителем, с перевесом в один голос, был назван Леонид Юзефович, он счел необходимым заявить: "Если бы председателем жюри был я, то присудил бы победу Михаилу Однобиблу". Роман совершенно особенный, возникший, как считает автор, "из разницы ощущений гор и города", писавшийся шестнадцать лет на удаленной станции Кавказского заповедника и краткому пересказу не поддающийся. В центр повествования забрел, по словам автора, "последний нормальный человек - учетчик сезонных бригад". Что из этого вышло? Вышла "Очередь" - "серьезная, странная и страшная книга о той очереди, в которой стоим мы все и которая называется жизнью" (Сергей Волков).

Кунгурцева В. Книжная жизнь Лили Сажиной

Сборник состоит из двух повестей и рассказа, которые объединяет прошедшее время, с точными деталями отгремевшей эпохи, а также то, что в сюжетах упакована тайна: девочка Лиля, которая помнит только содержание прочитанных книг, но ничего не знает о себе; студентка Ида, чья жизнь проходит в тесном и прочном, казалось бы, пространстве общежития, среди друзей, - но, в конце концов, оказывается погребенной под обломками страны; и меняющая имена, как перчатки, героиня рассказа, которая откликается на зов мира-леса и лоб в лоб сталкивается с неожиданной собой…